Инициатором выставки, посвященной жизни и творчеству Леонида Левина – великого архитектора, лауреата Ленинской премии и Ленинского комсомола, дважды лауреата Государственной премии Республики Беларусь, академика Международной и Белорусской академии архитектуры, председателя Союза белорусских еврейских общественных объединений и общин с 1991 года, является Гродненский государственный музей истории религии. Экспозиция размещается в Большой хоральной синагоге.

– В год 80-летия начала Великой Отечественной войны мы решили напомнить гродненцам и гостям нашего города имя Леонида Левина – выдающегося деятеля культуры Беларуси, известного далеко за пределами страны архитектора. Здесь представлена информация о его многогранном творчестве, личные вещи, фотографии, письма, – отмечает заведующий отдела иудаизма Гродненского государственного музея истории религии Бениамин Ерузалим. – Свой неизмеримый талант и боль своей семьи, прошедшей через тяготы войны, мастер воплотил в своих работах. Одна из его работ – мемориальный комплекс «Хатынь». Большинство из нас посещали это святое место, восхищались размахом композиции. Но хочется, чтобы каждый знал имя одного из авторов мемориала, без которого сегодня трудно представить Беларусь.

Неизвестная «Хатынь»

Проект «Хатынь» родился  в 1966 году. Леониду Левину тогда, как и Валентину Занковичу, не было и 30 лет. Чуть старше был Юрий Градов. Проект молодых архитекторов выиграл республиканский конкурс, в котором участвовали почти полтора десятка работ. Леонид Менделевич всегда охотно делился подробностями появления выдающегося архитектурно-скульптурного комплекса.

— Если уж вспоминать предысторию, то надо сказать, что идея мемориала мирным жителям, погибшим от рук фашистов, принадлежала Петру Машерову. По его личной просьбе мы с Занковичем делали памятник партизанам, воевавшим в Россонах. На открытии Петр Миронович попросил нас увековечить память деревни Велье, сожженной немцами на Витебщине. Проектное предложение, которое мы сделали, его поразило. В это время Петр Машеров стал первым секретарем ЦК. Он предложил реализовать идею в другом месте, ближе к столице. Выбрали Хатынь. Был объявлен республиканский конкурс. Можно понять наше огорчение. Машеров одобрил предложение по деревне Велье. Казалось, нам и воплощать задуманное в жизнь. Впоследствии он объяснял: «Хотелось посмотреть, как вы поведете себя в соревновании. Верил в вас, чувствовал, что выдержите творческий марафон».

В это время в «Минскпроект», где мы трудились, пришел работать Градов, он присоединился к нам. Наша работа выделялась. Остальные были традиционными: стелы, обелиски, скорбящая мать. У нас привыкли, что памятник — это скульптура. Мы пошли другим путем и своей работой нарушили все каноны. Мемориал «Хатынь» — это прежде всего архитектура плюс музыка, литература, скульптура.

Решение правительства БССР о строительстве мемориала было принято в мае 1968 года.  Спустя год было решено делать его вторую очередь. Новые творческие поиски межевались с сомнениями. И вновь вдохновляла поддержка Петра Машерова. 25 заводов тогда  работали на «Хатынь»: отливали колокола, делали урны для захоронения праха сожженных деревень. В июле 1969 года состоялось торжественное открытие всего ансамбля.

Из книги Леонида Левина «Хатынь»:

 «Признание народом «Хатыни» не требовало никаких постановлений. Никаких специальных решений. Люди сами пошли к мемориалу. Из мест окрестных и из глубинки. Мы были свидетелями. Приходили даже те, кто годами не покидал родной деревни, местечка, города… Развязывали свои торбочки. Доставали нехитрый харч. Поминали. Свои деревни. Своих близких… Для нас, авторов, это было высшим признанием нашего творчества».

О «Хатыни» заговорили как о явлении в искусстве, о ней писали, ей восторгались. Но путь признания, по словам Леонида Менделевича, был «…непростой. Непредсказуемый. Подчас коварный. Он был намного сложнее, чем путь творчества».

В середине августа 1969 года архитекторам сказали готовить материалы для представления в Москву на соискание Ленинской премии, самой высокой премии.

Из книги Леонида Левина «Хатынь»:

— Когда привезли свои материалы в Москву (черно-белый альбом с любительскими фото), нас восприняли с иронией. Одновременно с нами выдвигался знаменитый архитектор Евгений Вучетич за Мамаев курган в Волгограде и авторы мемориала «Саласпилс» в Латвии. Мы поняли, что такую конкуренцию выдержать сложно. Но комиссия, познакомившись с «Хатынью», решила представить нашу работу в номинации «Архитектура» (до этого мы выдвигались в номинации «Монументальное искусство»). Однако этим нас поставили еще в более сложную, как нам казалось, ситуацию. Потому что конкурентом оказался коллектив под руководством известного архитектора Таманяна — их выдвинули за площадь Ленина в Ереване. А тогда была 100-я годовщина со дня рождения Ленина, и мы считали, что шансов у нашей работы нет. Но надо отдать должное комитету по Ленинским премиям, а в него входили Кукрыниксы, Чингиз Айтматов, Расул Гамзатов и многие другие именитые мастера, они действительно смотрели на искусство, а не на тему.

С произведениями, выдвинутыми на Ленинскую премию, знакомилась сама Фурцева — министр культуры СССР. Ее реакция ошеломила минских архитекторов.

Из книги Леонида Левина «Хатынь»:

«В назначенное время появляется Екатерина Алексеевна Фурцева.

— Как? Кто? Почему Москва не знала? Это что за работа? Это же издевательство над искусством! Что скажут потомки, когда увидят такого старика? Оборванного, несчастного… Неужели нельзя было поставить фигуру солдата, спасшего детей? …Кто разрешил все это?.. Здесь и близко нет НАШЕГО искусства! Работу нельзя выдвигать на премию, тем более — Ленинскую. Памятник нужно сносить. Под бульдозер».

 Сегодня трудно сказать, как восприняли эту реакцию члены комитета по Ленинской премии, однако известно, что 1 апреля 1970 года на тайном голосовании объединенного пленума из 38 человек за «Хатынь» проголосовали 36. Архитекторы Юрий Градов, Валентин Занкович, Леонид Левин и скульптор Сергей Селиханов стали лауреатами. Единственная на весь Союз премия за архитектуру ушла в Беларусь. 

Из книги Леонида Левина «Хатынь»:

«Вечер накануне открытия мемориала. Колокола решили включить для последней проверки позже, когда на территории не будет ни одного посетителя… Ждем… И заговорила тишина. И ожила Хатынь. Ударил колокол в самом дальнем конце бывшей деревни — там, где сожженный вишневый сад. Будто кто-то глубоко вздохнул, вскрикнул. Звук теряет силу, вот-вот растворится в темноте и тишине, но… Заговорил второй колокол, третий, четвертый… Перезвон колоколов подхватывается с другой стороны деревни. Набат нарастает. Вот уже говорят все 26 колоколов. Стоим ошеломленные. Сила звукового эффекта превзошла все ожидания. Дрогнула ночь… Снова тишина над хатынской поляной».

… Более 50 лет тишину над Хатынью нарушают колокола. Мы снова и снова едем на Логойщину, везем с собой охапки цветов, медленно проходим по дорожкам, уложенных современной плиткой, перечитываем названия сожженных деревень. Чтобы еще раз освежить их в памяти и обязательно прочитать надпись на одной из плит братской могилы: 

Люди добрые, помните: любили мы жизнь, и Родину нашу, и вас, дорогие.

Мы сгорели живыми в огне.

Наша просьба ко всем:

пусть скорбь и печаль обернутся в мужество ваше и силу,

чтобы смогли вы утвердить навечно мир и покой на земле.

Чтобы отныне нигде и никогда в вихре пожаров жизнь не умирала.

Мы обязаны помнить это

Студентки Брестского государственного университета имени Пушкина Наталья Семченко и Дарья Максимук вместе со своими друзьями экскурсию по Гродно начинали с музея.

– Мы все учимся на историческом факультете. Сегодня каждый из нас вернулся мыслями в военное лихолетье, в послевоенные годы. Мы увидели, как были переплетены войной людские судьбы, какой магической силой обладает человеческая память. Мы живем в Бресте, вы в Гродно, но все мы одинаково хотим мира и благополучия своей стране. А звон колоколов Хатыни нас всех зовет на благие дела, – поделились впечатлениями брестчанки.

СПРАВОЧНО.

Кроме «Хатыни» , Леонид Левин приложил свою руку к возведению мемориальных комплексов "Тростенец", "Прорыв", "Проклятие фашизму", "Шталаг-342", "Память", "Яма", памятников Якубу Коласу и Янке Купале, погибшим евреям Городейского гетто, детям-жертвам войны в Красном Береге, узникам гетто в Слуцке.

Литературный талант Леонида Левина подарил нам наполненные бесценными воспоминаниями судьбы книги «Хатынь» и «Пережить пережитое», поэтический сборник «Миг», драму «Война и любовь».

Оперативные и актуальные новости Гродно и области в нашем Telegram-канале. Подписывайтесь по ссылке!