После войны работал в райкомах партии, в конце шестидесятых стал первым секретарем Гродненского обкома КПБ. Потом работал в Минске. Встречался с Ворошиловым, Косыгиным, Брежневым, Машеровым. Войну прошел с первого до последнего дня, служил младшим офицером. Награжден шестью орденами и двадцатью пятью медалями. Впрочем, не наградами был памятен ему военный путь, а реками.

Иван Федорович служил в понтонных частях. Взры­вал и строил мосты, налаживал переправы. То есть всегда был под огнем противника. Поскольку именно переправы решали судьбы многих битв. А сами понтонеры чаще всего находили вечный покой не в земле, а в речной воде.

Родился он в Борисовском районе в крестьянской семье. Учился в Староборисовском зоотехническом техникуме, работал на Борисовском чугунно-литейном заводе «Пролетарский молот». Окон­чил учительские курсы. Был учителем физики и математики в Неманицкой школе Борисовского района.

В начале сорокового года был призван в армию и опять учился. На этот раз в Гомеле на шофера. Со своей частью был отправлен на советско-финскую войну. Но пока ехали, война закончилась. В итоге в сорок первом попал в 7-й от­дельный понтонно-мостовой батальон. С тех пор его воен­ная дорога пролегала от пере­правы до переправы...

Участвовал в освобождении Бессарабии. Тут в городе Со­роки политрук роты и встретил воскресенье 22 июня 1941 года.

– Офицеры жили в городе на квартирах, а я в палатке с солдата­ми. Когда в воскресенье утром нас подняли по тревоге, солдаты шутили: «Какая форма одежды? Повседнев­ная или выходная?». Через несколько минут началась бомбежка, и вопросы отпали сами собой, – вспоминал Иван Федорович.

Ивана избрали ответствен­ным секретарем комсомоль­ского бюро батальона. И тут же дали поручение: взорвать мост через Днестр в городе Рыбница непременно вместе с техникой врага, который уже наступал.

– Заминировали и стали ждать. Когда на мост въехали три немецких танка и орудие, я повер­нул ручку дистанцион­ного устройства ПМК. Мост рухнул в воду. Это был, можно ска­зать, мой «первенец». В то время даже не мог представить, сколько мне предстоит взры­вать мостов и сколько строить переправ.

При отступлении наших частей тяжелее всех было понтонерам, которые всегда уходили последними. Они должны были построить переправу, пропустить по ней войска, чаще всего под шквальным огнем, затем, погрузив понтоны на машины, успеть уйти. Так было на реках Миус, Дон, Северный Донец.

– Командир батальона приказал мне провести паром с танком и трак­тором. Катером управ­лял Николай Коптин. Немцы уже захватили плацдарм чуть ниже по течению и били по нашим паромам прямо с берега. А с воздуха нас просто расстреливали самолеты. Помню, залез я под трактор, чтобы укрыться от пуль. А Николай стоял у штурвала. Его прошила очередь. Катер и паром замерли посреди реки, как раз напротив того места, где были немцы. Пришлось прыгать в воду и плыть к берегу.

Вот тогда, может быть, Иван Федорович поверил в судьбу. На берег выбрались благополучно. Рядом, на опуш­ке леса, был хутор. Но там уже развернулся санитарный бата­льон, места промокшим пон­тонерам не было. Пришлось уходить в лес. В этот момент немецкий самолет сбросил на хутор четыре бомбы. Погибли все, кто там был. До единого.

От реки к реке. От берега к бе­регу. Для понтонщиков ширина реки в то время не измерялась метрами. Она измерялась ко­личеством снарядов, которые накрывали переправу.

Чтобы погрузить понтон в кузов, нужны были минимум двенадцать человек. Чтобы вытащить катер на берег – еще больше. В батальоне было 170 автомобилей, которые нужно было обслужить и заправить.

В городе Серафимович опять переправа. Это было в августе сорок второго:

– На берегу появился грузовик, кузов его был полностью на­бит... книгами. Ко мне подошел гражданский человек, которого, как мне показалось, я где-то встречал. По­просил переправить его имущество на другой берег Дона. Тут только я узнал его по портрету в книге «Тихий Дон», ко­торую прочитал перед самой войной. Это был Шолохов. После войны, в начале семидесятых годов, мы опять встре­тились. Сидели рядом на пленуме ЦК КПСС. Вспомнили тот случай. Шолохов поблагодарил за то, что я спас его библиотеку...

23 августа прибыли в Ста­линград. Город и Волгу уже бомбили. Поэтому работали опять же по ночам. За несколько ночей переправили на левый берег больше тридцати тысяч жителей. Обратно пере­возили сибирские дивизии.

Отработав на Волге, опять перебрались на Дон. Сна­чала в результате тяжелого боя создали небольшой плацдарм на правом его берегу. Потом стали строить «невидимый» мост.

– Это был подводный мост, 15-20 сантиме­тров ниже уровня воды. Строили, как всегда, по ночам. Над Доном лета­ла «рама», фотографи­руя все, что происходи­ло на реке. Но наш мост немцы долго не могли обнаружить. Тем более, что параллельно мы строили ложные мосты из бочек и бревен. Их днем разбивали в щепки. Обнаружили наше подводное сооружение только за три дня до наступления. Сбросили несколько сотен бомб, но не было ни одного прямого попадания.

Утром 19 ноября 1942 года артиллерия начала мас­сированную артподготовку, которая длилась много часов подряд. Забурлил Сталинград­ский котел. По подводному мосту двинулась техника и пехота. Это был настоящий праздник понтонеров.

Его часть участвовала в окружении группировки фель­дмаршала Паулюса. Тогда главная задача была – мини­ровать все подходы, чтобы на помощь окруженным немецким войскам не пробился генерал Монштейн.

После трехмесячной учебы в Нахабино под Москвой Иван Федорович стал коман­диром части, название которой звучит как песня: отдельный легкопереправочный парк первой гвардейской инже­нерной штурмовой бригады резерва главного командо­вания. Правда, в резерве долго не пришлось скучать. Участвовал в первой попытке взятия Витебска. После пере­формирования в Домодедово – опять фронт. При переправе через реку Нарев, что в Белостокской области, был ранен осколком.

Участвовал в штурме Кениг­сберга. Как всегда на реке. Как всегда на переправе.

Закончил войну Иван Микулович в звании капитана.