В Гродно из-за шумных подростков в драмтеатре прервали спектакль
Не думала, что когда-нибудь возьмусь освещать «бескультурную» тему. Мол, зритель пошел не тот, в театр приходит в джинсах, про цветы для артистов забывает...Считала, поучать не доросла. Но последний инцидент в «драме» развязал-таки язык.
Не думала, что когда-нибудь возьмусь освещать «бескультурную» тему. Мол, зритель пошел не тот, в театр приходит в джинсах, про цветы для артистов забывает, да и на них не обращает особого внимания, если возникнут дела поважнее. Считала, поучать не доросла. Но последний инцидент в «драме» развязал-таки язык.
Для тех, кто не в курсе, поясню. Не первый год драматический театр проводит для школьников и учащихся дни театра (в Могилеве аналогичные мероприятия именуются уроками эстетики). В ходе них служители Мельпомены вкратце рассказывают о постановке и предлагают юным зрителям посмотреть ее. В апреле это была комедия-фарс по пьесе Пьера Шено «Будьте здоровы!». Продукт не программный, но поучительный: в 1976 году за него французский драматург был удостоен премии Тристана Бернара. Вот только извлекать уроки довелось не подросткам, а труппе театра. Уже с первых минут в зале стоял гул. Мальчики и девочки, юноши и девушки хрустели чипсами, шипели газированными напитками, болтали. На каждое повышение голоса артистами реагировали так же. В антракте от администратора получили замечание, не вняли ему. Когда же во втором акте из-за галдежа зрителей герои на сцене перестали слышать друг друга, спектакль решили не продолжать.
На злополучной постановке я не присутствовала, о произошедшем узнала от взволнованных артистов. Как журналист, в студенчестве прослушавший курс лекций «Основы журналистики», конечно, должна была не принимать на веру услышанное и для полноты картины расспросить всех участников инцидента. Но как человек, сам не раз страдавший от бестактного поведения «коллег» по зрительному залу, решила констатировать – о правилах поведения в театре знают далеко не все – и порассуждать над вечными вопросами «Кто виноват?» и «Что делать?».
В провинциальном городе, где я росла, театра не было. Когда в первый раз всем классом собирались в область на спектакль, неделю жила предвкушением. Дома с мамой выбирала платье понаряднее, с одноклассниками вторила учителю: «К своему месту проходить лицом к сидящим зрителям, во время постановки не разговаривать, с кресла до антракта не вставать». Стоит ли говорить, что «Маленький принц» произвел на меня неизгладимое впечатление! Впрочем, как и сам театр. Из-за ореола величия, созданного взрослыми вокруг него, некоторое время мечтала, что и сама выйду на сцену. Повзрослев, решила слагать, а не играть. И уже в сознательном возрасте переживала вторую волну восхищения театром. Когда поступила в Минск на журфак, получила в дар от бабушки… театральную сумочку. С ней она посещала премьеры в Ленинграде и сорок лет (!) хранила аксессуар для очередного выхода в свет. В столице он представлялся не единожды и всякий раз приносил большую радость.
Выходит, для меня театр открыли родители и педагоги. Кто виноват в том, что современные школьники не испытывают трепета при виде кулис? Ответ очевиден.
Что в таком случае делать? Ходить в театр! Но только не как на работу, а как на праздник. Помните, как, надев на спектакль «светлое шелковое с бархатом платье, которое сшила в Париже, и дорогое кружево на голову», Анна Каренина заставила Вронского сомневаться: «Вы точно поедете в театр?». Конечно, времена сейчас не те и от публики соблюдения строгого дресс-кода никто не требует. Но до тех пор, пока артисты ради зрителей наносят «глухой» грим, терпят бутафорские накладки и многослойные одежды, считаю незазорным подбирать для театра особый гардероб. И хотя бы внешним видом говорить актерам, сценографам, режиссерам спасибо, коль разучились делать это иначе.
В последний раз обилие цветов в зале видела на антрепризном спектакле «Двое на качелях». Букеты получили и Арнтгольц, и Антипенко. Тем не менее поведением зрителей остались не удовлетворены.
– Что пожелаете гродненцам? – спросила в завершении интервью.
– Выключать телефоны, – практически в унисон ответили российские гости. – Звонки мешают работать.
Артисты – лицедеи, а не лицемеры. Сталкиваясь с невниманием по ту сторону сцены, они не могут бесконечное количество раз погружаться в образ. И чтобы не выходить из театра со словами Станиславского «Не верю», давайте приходить в него с верой в главнейшее из искусств. Глядишь, тогда и поколение next будет вести себя в театре культурнее!
Для тех, кто не в курсе, поясню. Не первый год драматический театр проводит для школьников и учащихся дни театра (в Могилеве аналогичные мероприятия именуются уроками эстетики). В ходе них служители Мельпомены вкратце рассказывают о постановке и предлагают юным зрителям посмотреть ее. В апреле это была комедия-фарс по пьесе Пьера Шено «Будьте здоровы!». Продукт не программный, но поучительный: в 1976 году за него французский драматург был удостоен премии Тристана Бернара. Вот только извлекать уроки довелось не подросткам, а труппе театра. Уже с первых минут в зале стоял гул. Мальчики и девочки, юноши и девушки хрустели чипсами, шипели газированными напитками, болтали. На каждое повышение голоса артистами реагировали так же. В антракте от администратора получили замечание, не вняли ему. Когда же во втором акте из-за галдежа зрителей герои на сцене перестали слышать друг друга, спектакль решили не продолжать.
На злополучной постановке я не присутствовала, о произошедшем узнала от взволнованных артистов. Как журналист, в студенчестве прослушавший курс лекций «Основы журналистики», конечно, должна была не принимать на веру услышанное и для полноты картины расспросить всех участников инцидента. Но как человек, сам не раз страдавший от бестактного поведения «коллег» по зрительному залу, решила констатировать – о правилах поведения в театре знают далеко не все – и порассуждать над вечными вопросами «Кто виноват?» и «Что делать?».
В провинциальном городе, где я росла, театра не было. Когда в первый раз всем классом собирались в область на спектакль, неделю жила предвкушением. Дома с мамой выбирала платье понаряднее, с одноклассниками вторила учителю: «К своему месту проходить лицом к сидящим зрителям, во время постановки не разговаривать, с кресла до антракта не вставать». Стоит ли говорить, что «Маленький принц» произвел на меня неизгладимое впечатление! Впрочем, как и сам театр. Из-за ореола величия, созданного взрослыми вокруг него, некоторое время мечтала, что и сама выйду на сцену. Повзрослев, решила слагать, а не играть. И уже в сознательном возрасте переживала вторую волну восхищения театром. Когда поступила в Минск на журфак, получила в дар от бабушки… театральную сумочку. С ней она посещала премьеры в Ленинграде и сорок лет (!) хранила аксессуар для очередного выхода в свет. В столице он представлялся не единожды и всякий раз приносил большую радость.
Выходит, для меня театр открыли родители и педагоги. Кто виноват в том, что современные школьники не испытывают трепета при виде кулис? Ответ очевиден.
Что в таком случае делать? Ходить в театр! Но только не как на работу, а как на праздник. Помните, как, надев на спектакль «светлое шелковое с бархатом платье, которое сшила в Париже, и дорогое кружево на голову», Анна Каренина заставила Вронского сомневаться: «Вы точно поедете в театр?». Конечно, времена сейчас не те и от публики соблюдения строгого дресс-кода никто не требует. Но до тех пор, пока артисты ради зрителей наносят «глухой» грим, терпят бутафорские накладки и многослойные одежды, считаю незазорным подбирать для театра особый гардероб. И хотя бы внешним видом говорить актерам, сценографам, режиссерам спасибо, коль разучились делать это иначе.
В последний раз обилие цветов в зале видела на антрепризном спектакле «Двое на качелях». Букеты получили и Арнтгольц, и Антипенко. Тем не менее поведением зрителей остались не удовлетворены.
– Что пожелаете гродненцам? – спросила в завершении интервью.
– Выключать телефоны, – практически в унисон ответили российские гости. – Звонки мешают работать.
Артисты – лицедеи, а не лицемеры. Сталкиваясь с невниманием по ту сторону сцены, они не могут бесконечное количество раз погружаться в образ. И чтобы не выходить из театра со словами Станиславского «Не верю», давайте приходить в него с верой в главнейшее из искусств. Глядишь, тогда и поколение next будет вести себя в театре культурнее!
