Анна ФРАНК: дневник беглянки

      ОАО «Щучинский маслосырзавод» представляет
      статью из цикла «Великие женщины».
Этой книге, наряду с «Тихим Доном» Михаила Шолохова, суждено было стать одной из самых загадочных и скандальных в ХХ веке. Ее подлинность прошла не одну проверку и стала поводом для многочисленных судебных разбирательств.
Но, в отличие от шолоховского творения, мощь и влияние этого произведения были в другом – в непревзойденной силе простоты и правды, живого свидетельства страданий целого народа. Невзыскательные, непритязательные, но абсолютно искренние дневниковые записи голландской девочки потрясали воображение всех. Многим не хотелось верить, что подобное возможно.
Но главным, не называемым вслух аргументом было другое – в той ситуации и той обстановке никакие реальные документальные свидетельства не могли дойти до потомков. Но, как известно, из всех правил всегда есть свои исключения. И этим исключением стала сила правды.

Речь идет о дневнике голландской девочки Анны Франк. Этот знаменитый дневник – единственная возможность понять личную трагедию «из первых рук» жертв Холокоста. Умная, любознательная и общительная девочка в течение двадцати пяти месяцев заключения в убежище аккуратно и методично записывала все происходящее. Вопреки всем страхам и ужасам войны, на страницах дневника Анна рассказывала о тяжелой, но обыденной жизни в новом для нее мире, мечтала о будущем, с надеждой представляла себя взрослой и счастливой, когда начнется новая спокойная жизнь. Хотя и понимала, несмотря на свой юный возраст, что это невозможно.
ДЕТСТВО, ОПАЛЕННОЕ ВОЙНОЙ
Она родилась 12 июня 1929 года во Франкфурте-на-Майне. Была второй девочкой в ассимилированной еврейской семье Отто и Эдит Франков. О своем детстве и внезапном переезде она рассказывает в своем дневнике: «До четырех лет я жила во Франкфурте. Мы – чистокровные евреи, поэтому мой отец в 1933 году уехал в Голландию. Он стал директором голландского акционерного общества по производству джема – «Опекта». Моя мама Эдит Франк-Холлендер в сентябре тоже уехала в Голландию, а Марго (старшая сестра) и я уехали в Ахен, где жила моя бабушка. В декабре Марго поехала в Голландию, а меня привезли в феврале и поставили на стол, как подарок ко дню рождения Марго».
Июль 1942 года выдался жарким, как никогда. Женщины семьи Франк – Марго, Анна и их мама Эдит – были дома. Анна загорала в шезлонге с книгой, когда вдруг раздался звонок в дверь. «Папе прислали повестку в СС», – шепнула испуганная Марго сестре. Взволнованные девочки замерли в коридоре, прислушиваясь к шагам и разговорам. «Я страшно перепугалась. Повестка, каждый знает, что это значит. Концлагеря и камеры-одиночки тут же предстали передо мной, неужели мы позволим туда отправить папу?».
Но на самом деле повестка пришла не на папу, а на старшую сестру Марго. «Значит, вот таких юных девочек они хотят высылать без родителей? Но, к счастью, она от нас не уйдет, мама так сказала, и, наверное, папа тоже подготавливал меня к этому, когда говорил со мной об укрытии. Что за укрытие? Где мы спрячемся? В городе, в деревне, в каком-нибудь доме, в хижине – когда, как, где?».
К этому времени Отто Франк еще не вернулся с работы и не знал об ожидающей его новости. А тем временем уже шла подготовка к побегу. «Мы с Марго стали укладывать самое необходимое в школьную сумку. Первым делом я взяла эту картонную тетрадь, потом бигуди, носовые платки, учебник, гребенку, старые письма. Я думала о том, как мы будем скрываться, и поэтому совала в сумку всякую ерунду, но мне не жалко: воспоминания дороже платьев».
ТАЙНОЕ ЖИЛИЩЕ
Вечером с работы вернулся отец и родители позвонили близким друзьям, попросив их зайти. В 11 вечера коллеги Отто по работе, супруги Мил и Ян Гиз, а также Йоханнес Клейман в последний раз встретились с Франками в их доме. Коллеги помогали семейству перенести вещи, которые должны были пригодиться в убежище. Ночью, проводив друзей, напуганные члены семейства отправились спать.
«Я устала до полусмерти, и, хотя знала, что последнюю ночь сплю в своей кровати, тут же заснула, и в половине шестого утра меня разбудила мама. К счастью, было не так жарко, как в воскресенье, весь день лил теплый дождь. Мы все четверо столько на себя надели теплого, будто собирались ночевать в холодильнике. Но нам надо было взять с собой как можно больше одежды. В нашем положении ни один еврей не отважился бы выйти на улицу с чемоданом, полным одежды».
Отто Франк заранее начал готовить тайное место – убежище, где можно было укрыться от нацистских облав. По плану отца семейства они должны были перебраться сюда 16 июля, но неожиданная повестка ускорила начало этого плана. Убежище находилось в конторе «Опекта». Как и другие здания Амстердама, расположенные вдоль каналов, дом под номером 263 на набережной Принсентракт состоял из парадной и задней частей. Офис и склад занимали передние помещения. Задняя часть дома нередко пустовала. С помощью коллег – Виктора Куглера, Йоханнеса Клеймана, Мил Гиз – Отто приспособил эту часть здания под будущее убежище. Вход был замаскирован под шкаф с документами.
«Никто бы и не подумал, что за этой простой, выкрашенной серой краской дверью скрывается столько комнат. Перед дверью ступенька, и мы там. Сразу напротив этого входа крутая лесенка. Налево – маленький коридорчик и комната, которая должна служить спальней семье Франк, а рядом еще одна поменьше, это спальня и классная комната барышень Франк. Направо лестницы – комнатка без окон с умывальником и отдельной уборной. Когда поднимаешься по лестнице и открываешь дверь наверху, то просто удивляешься, что в таком старом доме на канале вдруг обнаруживается такая большая и просторная комната. В этой комнате стоят плита и стол для мойки посуды. Значит, здесь будет одновременно спальня супругов Ван Даан, общая гостиная, столовая и кабинет».
Вскоре к Франкам присоединились и другие беженцы. 13 июля в убежище вселилась семья Ван Пельс из Оснабрюка, состоящая из Германа Ван Пельса, жены Августы и сына Петера. В своем дневнике Анна Франк дала им псевдонимы Герман, Петронелла и Петер Ван Даан. Незадолго до этого Герман Ван Пельс, знавший, что Франки ушли в убежище, распустил среди знакомых слух, будто семейство переехало в Швейцарию. Эта версия оказалась правдоподобной, так как вскоре семью Франков искать перестали. А 16 ноября 1942 года в убежище приняли восьмого постояльца – дантиста Фрица Пфеффера. В дневнике Анны он фигурирует под псевдонимом Альфред Дюссель.
ДНЕВНИК КАК ЛУЧШАЯ ПОДРУГА

Анна Франк вела свой дневник с 12 июня 1942 года, со дня своего тринадцатилетия и до 1 августа 1944 года. Первые записи принадлежат юной и легкомысленной девочке, которая описывала свои подарки на день рождения, вспоминала школьных подруг и их совместные детские проделки. Этот день рождения был еще примечателен и тем, что на него она получила толстую красивую тетрадь. После войны эта тетрадь станет одним из тридцати пяти объектов, включенных в реестр «Память мира», Списка Всемирного наследия ЮНЕСКО.
Первая запись была трогательной и наивной: «Надеюсь, я смогу тебе все доверять, как не доверяла еще никому, что ты будешь для меня большой поддержкой. 12 июня 1942 года». А спустя неделю Анна напишет, почему ей так интересно вести дневник: «У меня нет настоящей подруги. Чтобы было совсем понятно, это надо бы объяснить, ведь никто не поймет, что тринадцатилетняя девочка совсем одинока на всем белом свете. Конечно, это неправда, у меня милые родители и шестнадцатилетняя сестра, в общей сложности у меня наберется не менее тридцати знакомых и так называемых подружек. У меня уйма поклонников… Посмотреть по сторонам – чего мне не хватает, кроме настоящей подруги… Откровенность с ними невозможна, вот это главное. Может быть, что-то во мне самой мешает мне быть откровенной с другими, но факт остается фактом, и, к сожалению, тут ничего не поделаешь. Вот поэтому и дневник». В нем Анна обращалась к вымышленной подруге Китти, подробно описывая все события дня, делясь всем, что пережила за день.
Поначалу Анна вела дневник только для себя, пока весной 1944 года не услышала по радио выступление министра образования Голландии Херрита Болкештейна. В своем выступлении он призывал граждан сохранять любые документы, которые после войны станут свидетельствами страданий народа в годы немецкой оккупации. Одним из важных документов были названы дневники. Под впечатлением речи министра Анна решила издать после войны книгу, в основу которой должны были лечь ее дневники.
Девочка стала переписывать свои заметки, при этом что-то изменяла, опускала куски текста, казавшиеся ей неинтересными, и добавляла новые воспоминания. Дневник Анна вела на голландском языке, ее родным языком был немецкий, голландский она начала учить в раннем детстве. Близкие друзья семьи Франк Мил Гиз и Бел Фоскейл после ареста всех жильцов убежища сберегли дневники Анны. Мил хранила тетради в ящиках стола конторы и отдала отцу девочки, когда о смерти Анны стало достоверно известно.
В ПЕЧАТЬ!
Первоначально отец Анны Отто Франк не ставил перед собой цель публиковать дневники – воспоминания дочери были слишком личными и болезненными. Но в конце концов, поддавшись на уговоры друзей, отдал их в печать. Оригинал дневников подвергся цензуре со стороны отца Анны и был опубликован в конце 1947 года в Голландии. Цензуре подверглись оценки Анной поведения взрослых, а также рассуждения на половые темы в период ее взросления.
В США и Англии книга вышла в 1952 году под названием «Дневник девочки». Первое издание книги было издано небольшим тиражом – всего 1500 экземпляров. Во вторую редакцию автор-составитель – еврейский эмигрант и журналист Мейер Левин – внес некоторые коррективы. В книге стиль написания и почерк Анны сильно изменились. В дневнике уже присутствовали два образца почерка Анны Франк – аккуратный взрослый и неуверенный детский, более напоминающий печатные буквы, причем взрослым почерком были написаны первые главы, а детским – описывались события, произошедшие спустя четыре месяца. Новая версия дневника включала 293 страницы и по высокому стилю написания дневника больше напоминала документальное повествование, а не дневник ребенка.
Не будем судить строго отца Анны и журналиста за редактирование ее дневников. У мирного и военного времени свои законы. И одни и те же люди в полярных ситуациях ведут себя порой диаметрально противоположно. У издателей свои законы бизнеса и на первом месте стоит доход. Это с одной стороны. А с другой, масса судебных разбирательств только подогревала интерес к «Дневнику девочки». Как бы цинично это ни звучало, но это тот случай, когда скандал только подогревал интерес к записям девочки. И эти же законы рынка, всеядные, всепроникающие во все и вся, дали такой толчок для переосмысления трагедии Холокоста, нашедшей свое воплощение во всех видах общественной и культурной жизни.

ПОДЛИННИК ИЛИ ПОДДЕЛКА...
Первые публичные сомнения в подлинности дневника высказаны в ноябре 1957 года в шведском журнале «Fria Ord». Харальд Нильсен, датский литературный критик, утверждал, что «Дневник Анны Франк» приобрел окончательный вид благодаря вмешательству в текст журналиста Мейера Левина. 15 апреля 1959 года в американском журнале «Economic Council letter» вышла статья, авторы которой заявляли: «История знает множество примеров мифов, нежели истина, и могущими стать более эффективными, нежели истина. Вот уже несколько лет западный мир знает об одной еврейской девочке благодаря подделке, претендующей на написанный ею рассказ». Верховный суд Нью-Йорка постановил, что отец Анны – Отто Франк – должен выплатить писателю Мейеру Левину пятьдесят тысяч долларов в качестве гонорара за работу над «Дневником Анны Франк». Сразу же после вынесения приговора суда дневники-первоисточники поместили в депозитную ячейку в одном из банков Израиля. Долгое время рукописи не извлекали для просмотра, несмотря на безуспешные попытки исследователей. Отто Франк отказывался кому-либо давать дневники для проверки, даже несмотря на постоянные обвинения в мошенничестве.
Известный британский историк Дэвид Ирвинг вспоминал: «Отец Анны Франк, с которым я переписывался на протяжении нескольких лет, наконец дал согласие на лабораторные исследования рукописи «Дневника», чего я требую всегда, если документ спорный. Мой собственный вывод о «Дневнике Анны Франк» таков, что некоторая его часть действительно написана двенадцатилетней еврейской девушкой. Ее отец и другие известные мне лица откорректировали этот «Дневник», чтобы придать ему коммерческую форму, что обогатило одновременно и отца, и фонд Анны Франк, но как исторический документ эта книга не имеет никакой ценности, потому что текст ее был изменен».
...ЭКСПЕРТИЗА ПОКАЖЕТ
В 1976 году Отто Франк снова оказался в суде. Он подал иск на двух немцев – Эрнста Ромера м Эдгара Гейса, которые распространяли брошюры, в которых утверждалось, что «Дневник Анны Франк» является подделкой. По запросу суда лаборатория немецкой криминальной полиции в Висбадене провела на специальном оборудовании криминалистическое исследование рукописи, которая в то время состояла из трех тетрадей в твердом переплете и 324 отдельных страниц, переплетенных в четвертый блокнот.
Исследования установили, что значительная часть дневника, особенно четвертый том, написаны шариковой ручкой. Поскольку шариковые ручки появились лишь в 1951 году, комиссия пришла к выводу, что эти разделы, скорее всего, были добавлены потом.
Согласно завещанию, после смерти Отто Франка дневники Анны должны быть переданы Государственному институту военных архивов в Амстердаме, который в 1981 году передал их из Государственной судебной научной лаборатории Министерства юстиции Голландии для очередной проверки происхождения записей. Сотрудники лаборатории исследовали почерк и материалы (чернила, бумагу, клей) и выпустили объемный доклад на 270 страницах, из которого следует, что, несмотря на исправления и пропуски, «Дневник Анны Франк» действительно содержит суть записей Анны, и нет причин, по которым термин «подделка» может быть применен к работе редактора или издателей книги.
После установления подлинности записей институт издал новый вариант. Последняя публикация конца 1990-х годов дополнена записью от 8 февраля 1944 года и еще некоторыми заметками до сих пор не известными широкому кругу читателей.

ДЕТСКИЙ ГОЛОС ОКАЗАЛСЯ СИЛЬНЕЕ СМЕРТИ
«Дневник Анны Франк» переведен на шестьдесят семь языков, а к началу 80-х годов прошлого века их общий тираж составил шестнадцать миллионов экземпляров. До смерти Сталина о переводе на русский язык этой книги и речи быть не могло.
В этом были свои причины. Безусловно, на первом месте стоит масштабная кампания по борьбе с космополитизмом. Но есть и другая, более прозаическая, а точнее, бытовая. Давайте на все смотреть с позиции психологии и быта советских людей того времени. Бытовые условия у людей, победивших в самой страшной войне, не шли ни в какое сравнение с теми, кто вынужден был принять добровольное затворничество в убежище. И от взгляда внимательного читателя это не могло никак ускользнуть, «железный занавес» при прочтении этой книги падал сам собой.
Только в 1959 году Государственное издательство иностранной литературы начало готовить «Дневник Анны Франк» к печати. Переводчицей стала известный лингвист Рита Яковлевна Райт-Ковалева. Она достаточно известный переводчик, переводила Франца Кафку, Джерома Сэлинджера, Уильяма Фолкнера, Курта Воннегута, Натали Саррот, Эдгара По. Вступительную статью к русскому переводу написал Илья Эренбург.
25 мая 1960 года русское издание «Дневника Анны Франк» подписали в печать, и интерес к ней с момента выхода превзошел все ожидания. Открыв русский перевод «Дневника», читатели прочли слова Эренбурга: «Один голос из шести миллионов дошел до нас. Это еще детский голос, но в нем большая сила – искренности, человечности, да и таланта. Не каждый писатель сумел бы так описать и обитателей убежища, и свои переживания, как это удалось маленькой Анне. Миллионы читателей знают Анну Франк, как будто видели ее у себя. Шесть миллионов ни в чем не повинных людей погибли. Один чистый детский голос живет: он оказался сильнее смерти». Сила влияния книги оказалась столь высока, что ее следующая публикация в русскоязычном переводе появилась в 1994 году, спустя тридцать четыре года…