Иван Мошко: «Смысл жизни – быть нужным людям»

Иван Григорьевич Мошко – кавалер четырех ор­де­нов, два из которых – Красного Зна­мени вручены за прогрессивные пре­об­ра­зо­ван­ия в Щучинском районе. Са­мый первый орден – Знак По­че­та – за то, что уда­лось «поднять» совхоз «Гродненский». А четвертую высокую награду – ор­ден Дружбы народов – получил, бу­дучи в руководстве об­ласти.Иван Гри­го­рь­евич на днях от­метил свое 80-летие. Уже много лет, как он с супругой Марией Михай­лов­ной из шумного Гродно пе­реб­рались жить на дачу. Здесь, в уютном, до­во­ль­но скромном по нынешним мер­кам доме, и состоялся наш раз­го­вор по душам.

«Перематываю» жизнь, словно киноленту
– Чем больше отдаляет меня вре­мя от тех событий, тем чаще вспом­и­наю былое под углом зрен­ия не руководителя, а простого че­ло­ве­ка, – говорит Иван Гри­го­рь­евич Мошко. – Не стыд­но за прожитые годы. Может, с учетом нынешнего жизненного опы­та и реалий сегодняшнего дня что-то и по-другому сделал бы, но тогда, в том политическом кон­тек­с­те честно и по совести выполнял пос­тав­лен­ные задачи.

Судьбы других лю­дей достаточно часто были в руках руководителя моего ранга. Ведь было время, когда иск­лю­чен­ие из партии негативно влияло на ка­рь­е­ру и жизнь не только быв­ше­го коммуниста, но и его детей, вну­ков. Всегда понимал, что надо семь раз отмерить, прежде чем от­ре­зать.
Вспоминается конец 70-х в Щуч­и­н­с­ком районе. Ужасные условия убо­роч­ной кампании. Все лето – сплош­ная стена  из дождя. Приехал с оче­ред­но­го совещания из Гродно, где была дана установка убирать в лю­бую погоду, любой ценой.

– Но разве правильно это?
– На тот сезон – правильно. По­гож­ие дни так и не наступили. Соб­рал руководителей хозяйств. Горячо убеждал, что нельзя медлить ни дня. И вот в качестве контроля приезжаю в один из совхозов. Дождь. На полях зат­и­шье. Захожу в так называемый «красный уголок», а там спец­иал­и­с­ты, в том числе и директор, в кар­ты «режутся»! Кое-кому посоветовал тут же за­яв­лен­ие на увольнение написать. А по поводу директора распорядился бю­ро райкома партии в срочном по­ряд­ке собрать. Все члены бюро про­го­ло­со­вали за исключение этого ру­ко­вод­и­те­ля из партии и, безусловно, за этим следовало и увольнение его с ра­бо­ты.

Наступила ночь – бес­сон­ная для меня. Объективно оцен­и­вал все деловые качества это­го директора: ведь это он сде­лал совхоз крепким хозяйством, тол­ко­вый в общем-то ру­ко­вод­и­тель. А этот случай – совсем не ха­рак­тер­ный для него. Ну верил в то, что сло­жат­ся лучшие условия для уборки. Так может быть вы­го­во­ром нужно было ог­ран­и­ч­и­ть­ся? Как оказалось, не один я так в ду­ше считал. Словом, при­з­нали мы, что рубанули сго­ря­ча. За на­ру­шен­ие трудовой дисциплины, ко­неч­но, наказали, но дали товарищу шанс исправить свою ошибку. Он не подвел.

Если принял неп­рав­и­ль­ное решение, не стыдно это при­з­нать и исправить. Хуже, когда из-за гор­дыни настаиваешь на своем.

В деревне всегда был своим
– Родился в де­рев­не Сыроежки Свислочского рай­о­на. Отец был же­лез­но­до­рож­н­и­ком. Три с половиной гектара земли у нас было. Много работали, зато не го­ло­дали. Так было до 1941-го. Вой­ну я на лугу встретил, когда ло­ша­дей пас. Вдруг самолеты с крестами стали обстреливать. В вой­ну все горя хлебнули спол­на.

У меня была такая дет­с­кая мечта: выучусь, взрослым ста­ну, сильным и буду помогать лю­дям, чтобы всем хорошо жилось. Ведь бедность кругом бы­ла, такие лишения… В восьмой класс надо было идти в Грецевичи за десяток километров от дома. Почти все ровесники после первой же четверти побросали школу. То­ль­ко трое осталось. И в лютый мороз, и по грязи неп­ро­лаз­ной шли на за­нят­ия.

– Об институте мечтали?
– Всегда хотел в сельхоз пос­ту­пать. Но военкомат направил в Калинковичи в военное училище. А душа не лежала. Потом про­ходил армейскую службу в Ук­раи­не, в училище первоначального обу­чен­ия летчиков. Но узнав, что в вузах не хватает молодежи, в 1957-м подал рапорт. Меня дос­роч­но демобилизовали, и я поехал сда­вать экзамены в Гродненский се­ль­хоз­и­н­с­т­и­тут.

– Закончили агрономический фа­ку­ль­тет?
– Всегда нравилось землю пон­и­мать. Я всегда с людьми разговаривал на языке де­ревни. Институт закончил хорошо, уже ком­мун­и­с­том был. По рас­п­ре­де­лен­ию выбрал Волковыск, но меня при­г­ласили главным агрономом Грод­нен­с­ко­го территориального уп­рав­лен­ия сельского хозяйства. Бы­ла такая структура во времена Хрущева. Шел 1962 год.

– Работа в управлении нрав­и­лась?
– Очень скоро понял, что хочу на прак­т­и­ке применить свои знания. И вот такой шанс появился. Мне пред­ла­га­ют убыточное хозяйство в Ко­роб­ч­и­цах – совхоз «Гродненский», который спец­иал­и­з­и­ро­вал­ся на выращивании овощей в открытом грунте.

– С чего начинали эко­ном­и­чес­к­ие преобразования?
– С того, что … не спал по ночам. Мысли были об одном: как поднять скот, чтобы он самостоятельно вышел на пас­т­б­и­ще (дело было в начале весны). До такой степени было запущено все. Убедил, чтобы за нашим совхозом закрепили Грод­ненский областной мелькомбинат, в корне поменял специализацию хо­зяй­с­т­ва, заказал проектную до­ку­мен­тац­ию для прудов, чтобы раз­в­и­вать рыбное направление, расширил пасеку. За два года вер­нул в совхоз хороших трак­тор­и­с­тов, животноводов. Подобралась ини­ц­иат­и­в­ная команда главных спец­иал­и­с­тов. Было очень много за­ду­мок. Мелькомбинат, как те­перь бы сказали инвестор, стал строить на 400 голов молочно-то­вар­ный комплекс с мо­ло­коп­ро­во­дом – уникальный и единственный в области на тот момент. Только ста­ло все налаживаться, а меня от­п­рав­ля­ют в Островец на­ча­ль­н­и­ком управления сельского хо­зяй­с­т­ва. Это был 1967 год.

– Говорят, в те времена даже пос­лов­и­ца была: Островец – све­ту конец…
– Как-то пос­ле очередного «разбора по­ле­тов» первый сек­ре­тарь обкома партии вынес вердикт: «Оркестр в районе есть, а дир­и­же­ра нет». Так в Островце в ка­чес­т­ве первого секретаря рай­ко­ма появился Дмитрий Арцименя. А вско­ре меня назначили пред­се­да­те­лем Островецкого рай­и­с­пол­ко­ма. Мы плотно занялись ук­реп­лен­ием кадров, приглашали крепких сту­ден­тов прямо из института, тех­н­и­чески перевооружали хозяйства, строили новые производственные об­ъек­ты.

Машеров оценил
 – Как-то в один из выходных дней у здания районной ад­м­и­н­и­с­т­рации в Островце появилась прав­и­те­ль­с­т­вен­ная машина, из которой вы­шел Петр Миронович Машеров. Сто­рож звонит, а мы с трудом верим. Не может быть, чтобы вот так запросто глава республики по­яв­и­л­ся. Оказалось, что Машеров нап­рав­лял­ся в Вильнюс на юбилей к первому секретарю Компартии Лит­вы. Специально выехал за­ра­нее, чтобы оценить работу Ос­т­ро­вец­ко­го региона.
– У меня два часа времени, так что покажите мне, какую ре­во­люц­ию вы тут с Арцименей сделали, – улы­ба­ет­ся Машеров.

Мы по­ка­зали поля, фермы, строящийся сви­но­ком­п­лекс на 10 тысяч голов – нов­и­н­ку по тем временам. Дело шло к обеду, а приличного мес­та, где бы можно было угостить вы­со­ко­го гостя, в Островце не бы­ло. А вот в Ошмянах ресторан кот­и­ро­вал­ся. Приглашаем Петра Миро­нов­и­ча туда пообедать, а он: «Что вы, хлопцы, какой рес­то­ран? Вот где столовая по дороге бу­дет, там и поедим».

Честно говоря, мы были пос­тав­ле­ны в тупик. Ведь сельские сто­ло­вые, если и работали более-ме­нее, то в течение рабочей недели, а в воскресенье туда разве что люб­и­тели выпить захаживали. Вряд ли там будут свеж­ие горячие блюда, не говоря уже о надлежащем сервисе. Но что де­лать? Ведем гостя в столовку в Вор­ня­нах.

– Что будете кушать? – изоб­ра­жа­ет официантку деревенская дев­ч­и­на.
– А что у вас есть? – улыбается Ма­ше­ров.
– Суп грибной.
– А грибы, часом, не трещат на зу­бах? – подшучивает Петр Миро­нович.
– Сейчас пойду спрошу, – впол­не серьезно отвечает «официантка».

Кстати, грибной суп, поданный в металлических та­рел­ках, оказался на редкость вкусным, и гость то и дело нахваливал по­ва­ров. А они и рыб­ку свежую на второе успели под­жарить.

Потом мне рассказали, что, про­во­дя очередное бюро ЦК, он при­вел в пример Островец, рассказал, что увидел там добрые перемены и ему понравилась увлеченность и не­рав­но­душ­ие тамошних ру­ко­вод­и­те­лей района. Именно Ма­ше­ров рекомендовал перевести в Щучин одного из руководителей из Ос­т­ров­ца.

Щучин:  самые теплые воспоминания
– Что больше всего вспом­и­на­ет­ся с щучинской поры?
– Первый рабочий день в качестве пер­во­го секретаря Щучинского рай­ко­ма партии начал с того, что соб­рал аппарат и поговорил нач­и­с­то­ту, открыто. Объяснил людям, что пришел я сюда с одной целью – сделать жизнь района лучше, хо­тя абсолютно не умаляю то, что бы­ло сделано до меня. Прошло вре­мя, и все сомнения рассеялись. Будни были очень насыщенными, пла­ны – грандиозными.

Мы пошли по пути укрупнения хо­зяйств, концентрировали прои­з­вод­с­т­во. В колхозе «Россия» (сегодня это СПК «Демброво») строили крупный живот­но­вод­ческий комплекс на 6 тысяч голов КРС, совершенствовали прои­з­вод­с­т­во в Желудке. Повсеместно раз­в­и­вали социальную инфраструктуру.

– Вы Почетный гражданин Щучина. Что для Вас значит этот город?
– Это место, которому отдано 11 не­легких, но очень счастливых лет мо­ей жизни, это уважаемые мной люди, это друзья, родственники. Очень добрые и теплые вос­пом­и­на-н­ия вызывает у меня Щучин.

У каждого человека есть что-то очень дорогое его сердцу. Даже ка­мень может много значить. Вот в мо­ей родной деревне был валун, ко­то­рый все обожествляли. Ро­ман­це­вым камнем столько поколений вос­тор­га­лось! А потом зачем-то этот валун взорвали. Очень хо­чет­ся, чтобы новые поколения на соз­и­дан­ие работали.

– Иван Григорьевич, как скла­ды­ва­лась ваша трудовая и об­щес­т­вен­ная жизнь после того, как уехали со Щучина?
– В 1982 году меня пригласили на должность первого заместителя пред­се­да­те­ля Гродненского об­л­и­с­пол­ко­ма. В 1983-м избрали сек­ре­та­рем обкома партии. Тогда я кур­и­ро­вал село. В феврале 1985-го за­нял должность второго сек­ре­та­ря об­ко­ма. Я был членом ЦК Ком­партии Беларуси, три созыва ра­бо­тал как депутат Верховного Совета БССР. С 1990 года был за­мес­т­и­те­лем председателя областного Со­ве­та депутатов.

– С этой должности и ушли на зас­лу­жен­ный отдых?
– На пенсию-то ушел, но пос­ч­и­тал, что сидеть сложа руки ра­но­ва­то. С большим интересом работал на­ча­ль­н­и­ком отдела маркетинга «Гроднонефтепродукта». Ме­нед­ж­мент, договоры, закупки – вполне впи­сал­ся в рыночную экономику.

«За эти карие глаза его и по­люб­и­ла»
– Свою вторую половину где встретили?
– У нас образовалась сту­ден­чес­кая семья. Кстати, ровно 56 лет на­зад. Очень бедно жили тогда сту­ден­ты, мы вагоны разгружали, что­бы хоть как-то заработать. Из до­ма ничего не брали, там ведь то­же негусто было. Какая уж тут сва­дь­ба? Просто пошли в загс в день моего рождения и рас­п­и­сались.
Очень красивая моя Мария (Иван Григорьевич показывает фо­тог­раф­ию жгучей глазастой брю­нетки). Только ведь дело да­же не в этом. Красивых много, а так­ие, как она, редкость. По-нас­то­я­ще­му добрая, открытая, не­кап­р­и­з­ная. Ее очень любила моя мама. Мар­ия приехала учиться в Грод­ненский сельхозинститут из Смо­лен­с­ка, мы с мамой ее бе­ло­рус­ско­му языку учили, о традициях наших рас­ска­зы­вали.

– А в чем секрет крепкого бра­ка?
– В разумных компромиссах, в от­вет­с­т­вен­ности перед семьей. И пос­сор­и­ть­ся мы могли, но чтобы речь о каком-то разводе шла... Пред­с­тавить себя с кем-то другим? Да такое в принципе невозможно.

– Но жена-то, наверное, все рав­но ревновала…
– Еще как я его ревновала внутри, но публично – никогда, – отвечает за мужа Мария Михай­лов­на. – Я видела, как на него заг­ля­ды­ва­ют­ся женщины. Да и с ра­бо­ты при­ходил иной раз поздно. Эмоции зах­лес­ты­вали, но разве мож­но сце­ны закатывать? Я всег­да ста­ра­лась понять мужа, пред­с­тавить, нас­ко­ль­ко ответственная у не­го ра­бо­та и как важна для него моя под­дер­ж­ка, а не упреки. Очень ра­ды, что у нас хорошие дети, ко­то­рые нашли свой жиз­нен­ный путь, шес­те­ро взрослых вну­ков и четыре прав­ну­ка, одного из ко­то­рых в честь дедушки назвали Ива­ном. А ед­и­н­с­т­вен­ная из де­во­чек – прав­нуч­ка Маша.

 – В чем Вам видится смысл жизни с высоты ваших прож­и­тых лет?
– Смысл в том, чтобы быть нуж­ным обществу, людям. Найти дос­той­ное приложение своим силам и знан­иям. Не глядя на должность. В вос­п­и­тании детей смысл, чтобы вы­росли людьми хорошими.