Воину-интернационалисту, жителю деревни Мотыли Щучинского района Ивану Кашлею доводилось и преодолевать минное поле, и гореть живым факелом.

– Иван Станиславович, когда призывались в армию в октябре 1980-го, война в Афганистане уже набирала обороты. В мыслях допускали, что попадете именно туда?
– Интуитивно чувствовал, что окажусь в «горячей точке». И представьте, из сотен призывников в Гродненском военкомате отобрали 11 человек в команду №280, что означало службу за рубежом. Когда уже в Москве взяли курс на Казанский вокзал, сомнения и вовсе отпали. Тем более, что сопровождавший нас капитан посоветовал написать письма домой, сообщив, что служить направляют в Ташкент. Отправить подписанные конверты попросили постового милиционера.

С Ташкента путь лежал в туркменский город Казанджик – в переводе «котел ветров». Их пронизывающую силу мы почувствовали на своей шкуре. Два месяца усиленной подготовки, приобретение навыков вождения БТР в горных условиях, и 25 декабря 1980 года я уже в Кандагаре. Афганистан – это другой мир, нравы, обычаи, совсем иной климат, к которому невозможно привыкнуть, но ведь привыкали! Я два года не видел снега. А как можно перенести +60 градусов в тени? Вода – за счастье!

Мы не ныли, и, наверное, нам, деревенским ребятам, было, во всяком случае на первых порах, легче. Ведь родители с раннего детства приучили к труду, к преодолению тягот. Помогли и уроки начальной военной подготовки в Первомайской школе, которые вел старший лейтенант запаса Смольский. Не зря он требовал от нас метко стрелять с мелкокалиберной винтовки, быть на «ты» с автоматом Калашникова. А технику я всегда любил до фанатизма: с четвертого класса за рулем! После выпускного сразу трактористом в совхоз взяли, права механизатора еще в школе получил вместе с аттестатом зрелости. А потом в ДОСААФе выучился на шофера. В Афганистане служил старшим водителем в 3-м горном спецбатальоне 70-й отдельной мотострелковой бригады.

– А свой первый бой помните? Наверняка было страшно…
– Первый бой был ночным и вызывал, как это ни удивительно звучит, сумасшедший интерес. Видимо, чувство самосохранения в юности притуплено: смерть может случиться с кем угодно, но только не с тобой. Из-за этого и погибали, недооценивая опасность происходящего. В ту ночь я не был исключением: трассирующие пули завораживали – летят и светятся, чем не фейерверк... Реальное понимание ситуации пришло позже. А страх на войне есть всегда, но в бою его не замечаешь, живешь на адреналине. Потом наедине с собой всегда осмысливал, разбирал по косточкам свои действия и действия товарищей, чтобы быть мудрее в новом бою…

– О таких, как вы, говорят – в рубашке родились...
– Отправляя меня в армию, мама положила образок в нагрудный карман. Иконка сгорела вместе с военным билетом и водительскими правами, когда я запылал живым факелом. Боевые товарищи успели содрать с меня одежду. Невероятно, но я даже не получил серьезных ожогов. Это случилось 13 марта 1980 года. Увидели, как подорвалась на мине машина-водовозка, выскочили помогать ребятам и тут грохнул бензобак. На меня попали брызги бензина, и всего охватило пламенем.

А 13 сентября опять же 1980-го попали в засаду. Душманская граната залетела прямо в люк бронетранспортера и взорвалась: пятеро ранены, двое контужены, но все жи-и-вы!!! Я ранен в обе ноги, боль невыносимая – потом в госпитале вытащат 26 осколков. Нам повезло, что после взрыва гранаты пришли на помощь свои, иначе бы душманы не оставили в покое. Вот и думай: число 13 – это хорошо или плохо? Кстати, мои истории с «чертовой дюжиной» на этом не закончились.

13 мая (это день рождения моей мамы), но уже 1981 года на мине подорвался мой БТР. Да так, что «роза» в днище образовалась – кто служил, тот поймет, о чем идет речь. В результате из нас шестерых трое были ранены. На этот раз я уцелел.

– Испытания судьбы кажутся бесконечными…
– Мороз по коже, когда вспоминаю, как мой БТР не единожды был первопроходцем на … минном поле. Да-да, выхода не было, и приходилось двигаться «на удачу». Все покидали боевую машину, а я должен был ехать, и только потом колонна шла по следам бронетранспортера. Но были случаи, когда следовавшие после меня машины взрывались, от людей оставалось месиво. Итальянские мины срабатывали на заданный параметр…

– Наверное, когда вам сказали про дембель, радости не было предела…
– Это парадокс, но я не хотел покидать друзей. Мне как будто было совестно перед товарищами: я уезжаю, а они остаются в этом аду. Будто предаю их, что ли… 24 ноября 1982 года, когда пошел третий год службы, дежурному позвонили, чтобы я собирал документы на увольнение. У меня внутри словно ступор: ну не могу и все тут… Сослуживцы Сергей Тишин и Виктор Якуба взяли меня в оборот, помогли собраться. Вертолет доставил нас, дембелей, до Кабула, затем самолетом – в Ташкент, поездом в Москву. Затем Минск, Лида, родные Ходилони и попуткой к отцовскому дому в Вензовщину, чтобы сказать: «Мама, я вернулся…»

– Знаю, что вы встречались с сослуживцами.
– Осенью минувшего года ребята нашего взвода разыскали меня через интернет, и я, не раздумывая, помчался на встречу в Туапсе – через 30 лет после расставания с боевыми товарищами. Это была очень теплая, незабываемая встреча. Саша Страйков из Нижнего Новгорода организовал настоящий тур по просторам бывшего Союза. Мы проехали 2,5 тысячи километров: наслаждались красотами, несмотря на осень, купались в Черном море, общались, вспоминали, пели под гитару песни своей молодости, опаленной огнем Афгана.

– А каковы сегодня мирные будни бывшего афганца?
– Отец, к сожалению, уже ушел из жизни. Маме – 80 лет, и она по-прежнему согревает нас всех своим теплом. Свою семью создал через четыре года после возвращения из Афганистана – покорила учительница младших классов Елена Владимировна. У нас двое замечательных детей. Дочь Снежана пошла по маминым стопам – она педагог, а сын Сергей – студент-третьекурсник медицинского университета. Мой очень большой друг – трехлетний внук Матвей, которого мы обожаем.

– Вы живете в Мотылях, а в деревне без хозяйства ну никак нельзя…
– Такие заботы меня не напрягают: люблю животных, растения, цветы. До недавнего времени даже две буренки в хозяйстве держал, а теперь несколько сократил свою «ферму». Если кур заводим, то непременно с хохолками или ботфортами, как-то и цесарки были. Цветы развожу и на клумбах, и комнатные. У нас с женой и дочерью даже негласное соперничество в этом плане: у кого флора покруче.

– Из Афганистана вы вернулись с престижной солдатской наградой – медалью «За отвагу», а ваше имя внесено в книгу «Память» Гродненской области.
 – Памяти заслуживают все те, кто прошел испытание Афганистаном. Чтобы поддерживать друг друга, совместно решать какие-то задачи, у нас создана районная организация общественного объединения «Белорусский союз ветеранов войны в Афганистане». Сам возглавляю ветеранскую организацию Первомайского сельсовета. Часто бываю в школе, так как патриотическое воспитание считаю очень важным делом. Кстати, теперь я работаю в пограничной службе, отвечаю за то, чтобы было тепло и светло на погранпосту «Мотыли». Часто беседую с молодыми солдатами и офицерами. Радует, что у нас полное взаимопонимание.

– Иван Станиславович, а сейчас вам снится Афганистан?
– Теперь реже, а поначалу каждую ночь «воевал». Но память о тех, кто сложил свою голову на войне, где воевал сам, это навсегда. Я вернулся живым, а 15 тысяч ребят там навечно остались молодыми, шестеро – из Щучинского района.